Не уважаю повторенья,
И до сих пор в душе живет
Восторг пред чудом покоренья
И далей новых, и высот.
И новых зданий построенье,
И мыслей новых звездный взлет,
Чего-то снова изученье, -
И снова новый переплет
В который вновь я попадаю,
Поскольку никогда не знаю,
Куда судьба меня влечет.
Но с сожаленьем отмечаю, -
Подружек старых и друзей
На новых все трудней меняю.
Мне загораться все сложней
Огнем внезапным обожанья.
Возможно, признак увяданья,
А может, делаюсь мудрей…
Это что за странный стиль?
Средь московских тихих мест
Где родное все окрест, -
Появился вдруг Трувиль!
Может сам Наполеон
Нам оставил свой поклон?
Может некий брат — мусью
В здешнем побывал краю?
В этот край проезда нет.
Только друг — велосипед,
В эту область сладких грез
Нас с Илюшкою привез.
Этот край — ну прямо рай!
Солнца яркий каравай
В свежей зелени ветвей
Светит все же поскромней.
Ну а что всего милей, -
В сонной глубине аллей
Маленький уютный пруд,
Что ужасно кстати тут.
Можно вмиг разоблачиться
И немного освежиться
В чистой тепленькой водице.
Что приятнее всего, -
Тут не видно никого!
Никого, ни одного,
Хоть купайся без всего!
Вот была бы красота,
Если б в эти вот места, -
Пиво, кофе, круассаны,
Как в вонючих ихних Каннах!
Нет, пожалуй лучше так,
По российскому — никак!
Красота и пустота,
Заповедные места,
Лишь с собакой полицай
Охраняет этот рай.
На бугре старинный дом сведи аллей,
Особняк князей светлейших Четвертинских,
Всем известных со времен еще ордынских
(Или, может быть, немного попозжей).
Симпатичная церквушка над рекой,
Льется быстрая и мелкая вода.
Неужели та вода несла суда,
Что оставили полмира за кормой?
Неужели в самом деле тот поток,
Невысокому мужчине по колено,
Дал названье городку, что пол-вселенной
Под своей суровой властью уберег?
Слава вечная тебе, река — Москва,
Здесь был край когда-то нашей обороны,
Здесь твои бойцы, твои войска
Отогнали от тебя врагов колонны.
Здесь когда-то шли солдаты в смертный бой,
Смерть вилась над ними птицей и косила…
Ну а мы дошли почти до середины,
И на берег возвратились тихий свой.
Как Волга, волны катит время,
И подмывает берега.
И нас уносит вслед за всеми
Туда, куда течет река.
Куда? — Наверно в сине море,
Где все сливаются пути,
Где нет ни радости, ни горя,
И солнце ласково блестит.
Где вновь мы станем молодыми
И бесшабашными слегка,
Красивыми и удалыми.
Все это будет. А пока
Прими, Людмила эти средства.
Рецепт из книг старинных взят.
Они вернуть не смогут детство,
Но кожу все же освежат.
В пространстве бесконечном
Сплетая кружева,
Душа поет беспечно, -
Пока она жива.
В ней ветерок играет
С залетным мотыльком,
И песня возникает
Как будто ни о чем.
Сирени запах нежный,
И грозовой раскат,
И твой рассвет мятежный,
И тихий твой закат, -
Все нитью драгоценной
Украсит твой ковер.
Пока в душе нетленной
Еще горит костер,
Пока глаза сияют,
И срок еще далек,
И Муза залетает
К тебе на огонек.
Однажды, утомясь бездельем,
Чтобы совсем с тоски не взвыть,
Задался я высокой целью:
Чего-нибудь соорудить.
Набрал железок всевозможных,
Винтов полдюжины нашел,
И, все соединив надежно,
Решил, что это — хорошо!
Воздвиг я это вольной волей,
И был ужасно горд и рад.
И долго, мне глаза мозоля,
Торчал сей странный агрегат.
Мой стол рабочий украшал он
И был прекрасен сам собой.
Но в нем чего-то не хватало:
Он был как будто неживой!
Я долго, грустно размышляя,
Не мог придумать, как тут быть.
Мне просто духа нехватало,
Чтоб Галатею оживить.
Пришлось мне обратиться к Мише.
Известный маг и чародей,
Хоть был загружен выше крыши,
Но к просьбе снизошел моей.
Коснулся вещи он, играя,
И, пробуждаясь ото сна,
Отозвалась, и, как живая,
Заколебалася она!
(Добавлю только по секрету:
Чтоб жизнь вдохнуть в железку эту,
Ее питаньем он снабдил,
Обратной связью охватил, -
И это все не напрягаясь,
А именно, слегка играясь).
Как здорово, что в мире есть,
Среди дельцов и коммерсантов,
И люди щедрого таланта,
Кому знакомо слово — честь!
Они — как дрожжи в свежем тесте.
Незаменимы в каждом деле
Их опыт, знания, задор.
А на моем рабочем месте
Мой новорожденный прибор
Качается, как в колыбели.
Не проведете вы меня!
На все приветливые «Здрассте!»
Начальства, прессы или власти,
Я сразу говорю: «Брехня!»
Имея мнение своё
Его скрывать не собираюсь.
И если в чем-то сомневаюсь,
Я громко говорю: «Вранье!»
Есть в Австралии чудная роща,
Там растет что-то вкусное очень.
Апельсины, а может, бананы,
ТО, чем славятся дальние страны.
И поют там чудесные птицы,
Своим пеньем привыкли гордиться.
Их самцы подражают чудесно
Тем, чье пенье звучит интересно.
Ну а самки — известное дело.
В этой рощице гнездышко сделав,
Отдаются пернатым солистам,
Что пленяют знакомым их свистом.
И гуляли по роще туземцы,
Приводили туда иноземцев,
Чтоббы слушали сладкие трели,
И плоды австралийские ели.
Но один европеец дотошный,
Побывав в этой роще роскошной,
Он подумал, ни много ни мало,
Обучать местных птичек вокалу.
Чтобы класс их поднять и исправить,
Соловьев из Европы доставить!
Услыхав соловьиные трели
Птицы местные все обалдели.
И самцы обучались охотно,
Чтобы петь, как маэстро залетный.
Красота! Австралийская роща
Соловьиной исполнилась мощью,
И самцы, раздуваясь от спеси,
Голосят иностранные песни.
Только самки их не понимают,
И на гнезда к себе — не пускают.
Им кричат мужики чуть не матом:
«Мы ж поем по всемирным стандартам!»
Только самки их не понимают,
И на гнезда к себе — не пускают.
Стал оди голубым толерантно,
А другой с кем-то пил импозантно,
Все же самки их не понимают,
И на гнезда к себе — не пускают.
Так в дебатах промчалось три года,
Ни яиц нет у птиц, ни приплода…
И в итоге их ссора прервалась,
Так как в рощице птиц не осталось.
Кто язык свой родной забывает,
Тот в итоге всегда вымирает…
Это кто у нас на Дачной
Первый парень на селе,
При удачах, неудачах,
Как казак, всегда в седле.
И в ненастье, и в морозы,
В самый жуткий катаклизм,
Все парирует угрозы
Теплой дачи организм.
Сам Илюша за штурвалом,
Повелитель блогосфер.
И к подвохам, и к ударам,
Он готов, как пионер.
На работе удаленной,
У стола в любой момент,
Управляет неуклонно
Прям почти как президент!
Да к тому же параллельно
Кормит дюжину котов.
Как какой-то князь удельный,
Не жалеет он трудов.
Он и кровельщик, и плотник,
Все починит, подвернет,
И в саду своем работник,
Агроном и садовод.
Мы Илюшу поздравляем,
Быть хозяином желаем.
Будь смелей и веселей, -
Первым парнем на селе!
Когда весна придет — не знаю.
Не знает даже и прогноз.
Циклоны шустрые считает,
С антициклонами мешает,
То лоб потрет, то чешет нос.
Зима пустилась в наступленье.
Снега, морозы — просто сюр.
Все это светопреставленье
Назвать глобальным потепленьем, -
Наверно все же чересчур.
Да, Дед-Мороз перестарался,
Хотя он , как всегда, за нас.
Он по Европе прогулялся,
С нахальным янки разобрался, -
Чтоб не хулил российский газ.
Весь Запад съежился позорно,
Ну а в России — мон плезир.
Гуляем бодро и задорно,
Как и предсказывал Задорнов,
На эскимо сменив пломбир.
Порхают дамы, как стрекозы,
И взглядом согревают нас.
Лишь украшают их морозы,
Они цветут, подобно розам,
Стреляя в нас — не в бровь, а в глаз!
О наши милые подруги!
Невзгоды наши недуги
Мы забываем в тот же час.
Вы — наша цель и достиженье,
Задача наша и решенье.
Мы любим вас и пьем за вас!
