Раз отправился я прогуляться
В подмосковном обычном лесу.
От Москвы километров за двадцать.
Небольшую корзинку несу,
В ней, конечно, свинушек штук тридцать,
И различный народец лесной,
Ну а поверху, чтоб похвалиться,
белый гриб. И вполне неплохой.
Вот бреду небольшою тропинкой,
Лес вссё глуше. Всё выше стволы.
Весь крапивой зарос, повиликой,
Комары, как разбойники , злы.
Солнце в тучах тяжелых пропало,
Всё подлесок высокий закрыл.
И тропинка куда-то сбежала,
Словно леший меня закружил.
Ах, подлесок, ты леса довесок,
Ты его заполняешь собой.
Без тебя он — простой перелесок,
А с тобою — совсем как большой.
Как боры, что века простояли
На речушке Вяземке глухой,
Вдоль смоленской большой магистрали,
По соседству с столицей — Москвой.
Много видели тут супостатов,
И рассеяно много костей
Тех, кто в землю пришли к нам с булатом
И навеки осталися в ней.
Вот и я, как когда-то Сусанин,
Всё бреду. А чащоба темней.
Пряным духом лесным одурманен,
Скрылось небо средь темных ветвей.
Где-то звонко поёт электричка,
Где-то Минка натужно ревёт,
Тут же коршунов лишь перекличка,
Черных крыл их зловещий полет.
Стало страшно мне, словно ребёнку.
Погибать не в сибирской тайге,
И не в топях глухих Амазонки,
А в каком-то московском леске.
И, сраженный тоскою и стрессом,
По осклизлым поганкам скользя,
Я плашмя рухнул в тучный подлесок,
Свою морду в крапиву вонзя.
Право, страшен не лес, а подлесок.
Как народ наш говаривал встарь:
Хуже дьявола мелкие бесы,
И не царь нас накажет, а псарь.
Да, начальник положит начало
Добрых дел и разумных идей.
Но подручников праведных мало:
Кто-то просто слегка прохиндей,
Кто-то вовсе лентяй и тупица,
Карьеристы до мозга костей,
Все к тому же желают нажиться
На нелегкой работе своей.
В результате хорошее дело
Завести очень просто в тупик.
Как говаривал классик : «Что делать?»
Что-то делать наш брат не привык.
Мы привыкли лежать на диване,
На все корки начальство ругать,
И, слегка освежившись в стакане,
О политике вслух рассуждать.
………………………..
Полежав, вновь я с духом собрался,
И вперёд без дороги попёр.
И, в конечном итоге добрался, —
В свой родимый упёрся забор!