Забыта стирка и запарка,
С объятиями и слезами.
Сушились трусики на пару
С мужскими грубыми штанами.
Они — такие кружевные!
Они — такие голубые!
Совсем воздушно — разрезные,
Как будто вовсе неземные.
А эти — грубые, простые,
Тяжелой силой налитые,
В каких-то дырках безобразных
И пятнышках разнообразных.
«Не комильфо мне это все!»,-
Ворчало чудо кружевное.
«Я все же подороже стою
Чем это драное шматьё!
О Боже! Дырка на заду!
Сейчас я в ванну упаду!
Еще в стиралке сей мужлан
Вокруг меня крутил канкан!»
Её сосед не отвечал
И снисходительно молчал.
Хоть про себя заметить мог,
Что эти дыры — лишь предлог,
Что их в воздушных кружевах
Гораздо больше, чем в штанах,
А их дизайн и их узор
Лишь расширяют кругозор…
Он был мужик лихой и тертый,
Хоть, может и слегка потертый,
И нарываться на скандал
Совсем, признаться, не желал.
Вот так они и отвисали
В объятьях легких ветерка,
И терпеливо ожидали
Горячей ласки утюга.
А их хозяева при этом,
Убрав излишки туалета,
Витали мирно в море снов,
Устав от праведных трудов.
Их сон был крепок и здоров.