Москва свою сменила расу,
В ней европейский дух иссяк.
Не видно больше толстомясых,
Грудастых подмосковных баб,
Не видно молодцов мордастых,
В тяжелых мускулах — шарах,
С улыбкой ласково — клыкастой,
В льняных, соломенных кудрях.
Зато брюнетов много стало
С щетиной сизой на щеках,
Некрупных, но весьма удалых,
И при носах, и при усах.
С явленьем этим примириться
Одно лишь заставляет нас:
Миниатюрные девицы
С миндалевым разрезом глаз.
Москва! Как много в этом звуке
Сплелось безжалостной судьбой!
Я полагаю, наши внуки
В столице будут жить иной.
Супервысотной и подземной,
Где смог и грохот день — деньской,
Где звуки речи иноземной
Услышишь чаще, чем родной!